Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 21 июля 2011г.ГРИГОРИЙ
Ца́мблак (ок. 1364-1365, Тырново, Болгария ? - зима 1419/20, Киев), митр. Киевский Западнорусской митрополии, дипломат, болг., серб., молдав. и рус. писатель (проповедник, агиограф, гимнограф), представитель тырновской книжной школы. Источники для изучения биографии Г., за исключением последних 5 лет жизни, скудны и ограничиваются сочинениями Г. (критический разбор свидетельств о Г. см.: Thomson. 1998).
Г. происходил из разветвленного валашского по своим корням знатного рода, представители к-рого играли заметную роль в истории Византии, Болгарии и Сербии. В Болгарии семейство Цамблаков известно с 1-й пол. XIV в., в источниках встречаются упоминания его представителей (в частности, в Борила царя синодике содержится славословие Цамблаку, вел. примикирию царя Иоанна Александра), однако степень их родства с Г. остается невыясненной. В исследовательской лит-ре XIX - нач. XX в. Г. порой ошибочно называли сербом (обзор мнений см.: Дончева-Панайотова. 2004. С. 55-56), это связано с его реальным или гипотетическим родством с митр. Киприаном (см. ниже), к-рый в рус. источниках XVI в. (проложное Житие и высказывания прп. Максима Грека, замечания Нила (Курлятева)) также необоснованно именуется сербом. Рус. летописи устойчиво называют Г. болгарином.
Род. Г., вероятнее всего, в Тырнове, столице Второго Болгарского царства. Дата его рождения устанавливается приблизительно на основании свидетельства написанного им Слова надгробного митр. Киприану, где автор сообщает, что во время посещения Киприаном Тырнова (1379) он «отроческыи еще носяща возраст» (обзор мнений см.: Спасова. 1998; Thomson. 1998. Р. 9-12). Имя Г. до пострига неизвестно, гипотеза А. И. Яцимирского (1904), что его звали в миру Гавриилом, базировалась на предположительном отождествлении Г. с молдав. книгописцем Гавриилом (Уриком) и на допущении, что при пострижении в схиму Г. вернулся к крестильному имени; в наст. время эта т. зр. не принята в науке (как и отождествление Г. до пострига с болг. книгописцем Гавриилом, переписавшим в 1389 в Великой Лавре на Афоне Слова постнические прп. Исаака Сирина - РГБ. Опт. № 462, отрывок - РНБ. Q.I.903). До кон. 60-х гг. XX в. в лит-ре на основании пассажа Слова надгробного митр. Киприану («Братиа бо вам есмы отлучшии, понеже и отець ваш, иже плачю нам предлежит вина, брат беаше нашему отцю») считалось несомненным, что Г. был племянником Киприана по отцу. В 1968 г. Й. Холтхусен указал лит. источник этого сочинения Г.- Надгробное слово свт. Григория Нисского Мелетию, еп. Антиохийскому, и высказал мнение, что понятие родства у Г. следует толковать не в физическом, а в духовном смысле. Т. зр. Холтхусена получила признание в западноевроп. славистике (Г. Подскальски, Ф. Дж. Томсон и др.), но в болг. исследовательской лит-ре преобладает традиц. т. зр., трактующая данное чтение в букв. смысле (Дончева-Панайотова Н. По въпроса за родство между митр. Киприан и Григорий Цамблак // Старобълг. лит-ра. София, 1978. Кн. 3. С. 77-85; она же. 2004. С. 212-215; СтБЛ. 1992. С. 115).
Вероятно, еще в молодости Г. принял монашество (время и место пострига неизвестны), получив образование в окружении Болгарского патриарха св. Евфимия, где была сосредоточена духовная жизнь Болгарии в посл. трети XIV в. как в интеллектуальном, так и в религ. (приверженность исихазму) смысле. Позднее Г., вероятно, какое-то время жил на Афоне (возможно, в Великой Лавре св. Афанасия - в XIV в. центре болг. переводческой и книгописной деятельности - и в серб. мон-ре св. Павла; см.: Дончева-Панайотова. 2004. С. 128-130), однако время и продолжительность его пребывания на Св. Горе точно не установлены.
Открытым остается вопрос о присутствии Г. в Тырнове в 1393 г., во время осады и взятия болг. столицы войсками османского султана Баязида I (о чем Г. упоминал в Похвальном слове патриарху Евфимию и в Повести о перенесении мощей прп. Параскевы из Тырнова в Видин и Сербию), а также о позднейшем пребывании Г. с патриархом в Бачковском мон-ре. Прямых указаний на эти факты в текстах нет, а содержащаяся информация может в равной мере восходить как к личным впечатлениям автора, так и к рассказам очевидцев (см.: Thomson. 1998. Р. 22-23; Дончева-Панайотова. 2004. С. 130-131; ср.: Бегунов Ю. К. Алексей Жемчужин о Григории Цамблаке // Старобълг. лит-ра. 1980. Кн. 7. С. 64-65).
К числу дискуссионных моментов биографии Г. относится вопрос о времени и продолжительности пребывания его в Сербии, где он был игуменом Дечанского мон-ря и написал пространное Житие (т. н. второе) основателя обители кор. мч. Стефана (см. Стефан Дечанский), службу ему, обнаруженное сравнительно недавно Похвальное слово первомч. Стефану и Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы. В болг. научной лит-ре преобладает мнение о том, что серб. период жизни и творчества Г. относится к посл. годам XIV в. и предшествует молдав. периоду; в серб. лит-ре этот период датируется преимущественно 1-м десятилетием XV в. (1402-1409, 1402-1406 и/или 1406-1409), т. е. уже после молдав. периода (обзор мнений см.: Житие на Стефан Дечански. 1983. С. 12-17; Thomson. 1998. Р. 37-51; Дончева-Панайотова. 2004. С. 132-134). Причина таких колебаний состоит в отсутствии в Житии кор. Стефана сведений, позволяющих надежно определить время его создания. В то же время отсутствие в Повести о перенесении мощей прп. Параскевы мотива божественного отмщения султану Баязиду I за гибель христ. гос-в, уместного после поражения Баязида от Тамерлана и пленения в битве при Ангоре (Анкаре), косвенно может свидетельствовать о создании текста до 1402 г. Поэтому нельзя исключить двоекратного пребывания Г. в Сербии - до молдав. миссии и после нее.
Не позднее 90-х гг. XIV в. Г. был связан с патриаршим двором в К-поле (вероятно, через посредство Болгарского патриарха св. Евфимия и митр. Киприана) и нек-рое время жил в визант. столице, однако установить время и продолжительность его пребывания там не представляется возможным. Яцимирский на основании упоминания в начале атрибутируемого Г. Похвального слова вмч. Георгию 23 апр. как понедельника Светлой седмицы («Вчера убо, любимици, светлый Воскресения праздновахом праздник») датировал произведение 1397 г. и относил к к-польскому периоду. Грамота К-польского патриарха Матфея I 1401 г. именует Г. иеромонахом и келейным иноком патриарха.
Летом 1401 г. вместе с Михаилом Архонтом Г. был послан патриархом Матфеем с дипломатической миссией в Сучаву ко двору молдав. господаря Александра Доброго для завершения переговоров по спорным вопросам между К-польским Патриархатом и Молдавским митр. Иосифом. По окончании переговоров Г. по приглашению Александра Доброго остался в Сучаве, где получил должность пресвитера и офиц. проповедника «великой молдовлахийской церкви» (т. е. столичного соборного храма). Вопрос о времени и продолжительности пребывания Г. в Молдавии (1401-1402 или 1401-1406) находится в прямой зависимости от датировки серб. периода его жизни (см. выше). В Сучаве Г. создал ряд торжественных и учительных слов, написал пространное и проложное («афлисис») Жития мч. Иоанна Нового и службу ему, мощи к-рого были перенесены в 1402 г. из Четатя-Албэ (совр. Белгород-Днестровский) в Сучаву, заложив тем самым основу для церковного почитания мученика как молдав. национального святого.
В 1406 г. митр. Киприан вызвал Г. в Москву. В пути через Новогрудок и Вильно Г. узнал о смерти митрополита (16 сент. 1406) и на какое-то время задержался в Великом княжестве Литовском, где познакомился с вел. кн. Витовтом. После пребывания в Литве Г. нек-рое время жил в К-поле и был игуменом Плинарийского мон-ря Пресв. Богородицы (о местонахождении обители см.: Thomson. 1998. Р. 52-54). Из заголовка Слова надгробного митр. Киприану, написанного Г. в этом мон-ре к 1409 г., известно об этом эпизоде биографии автора (название мон-ря указано в единственном списке Слова ошибочно: «Плинаирского»). Текст датируется на основании упоминания в нем о 30 годах, прошедших после посещения митр. Киприаном Тырнова (1379), и о 2-3 годах после его кончины.
Послание митр. Григория Цамблака вел. кн. Тверскому Иоанну Михайловичу. Ок. 1415 г. Список XVII в. (ГИМ. Муз. № 1209. Л. 226)
По единодушному мнению исследователей, Слово надгробное было произнесено Г. на территории Киевской митрополии спустя 3 года после кончины Киприана, перед посещением или в связи с прибытием нового главы Русской Церкви митр. Фотия (осень 1409 - весна 1410). Споры вызывает конкретное место произнесения: Вильно (или Новогрудок), Киев или Москва (обзор мнений см.: Thomson. 1998. Р. 54-56; Дончева-Панайотова. 2004. С. 204-206). О посещении Москвы Г. в это время летописи не сообщают (хотя такая возможность не исключена), впрочем, более вероятным представляется вариант, связанный с Великим княжеством Литовским (центры к-рого документированы для этого периода значительно хуже). Старшие белорусско-литов. летописи (Никифоровская, Супрасльская) под 1414 г., после рассказа о чудесах Колочской иконы Божией Матери (празд. 9 июля), принесенной в Москву 15 авг., содержат краткое известие: «Тогда был Цамъвлак на Москве» (ПСРЛ. 1980. Т. 35. С. 33, 55). Понять, что стоит за этим сообщением, в силу его краткости не представляется возможным, неясно даже, идет ли речь о городе или о территории княжества (к тому же в великорус. летописании рассказ о Колочской иконе помещен под 1413).
Находясь в Великом княжестве Литовском в сер. 10-х гг. XV в., Г. включился в борьбу за возвращение центра Киевской митрополии из великорус. областей, подвластных вел. князю Московскому, в западнорусские (Киев или Новогрудок). В качестве 1-го этапа планировалось создание отдельной Западнорусской митрополии. В 1414 г. вел. кн. Литовский Витовт, поддерживаемый двоюродным братом польск. кор. Владиславом (Ягайло), обратился в К-поль с предложением поставить на Киевскую кафедру Г. Согласно Окружному посланию митр. Фотия, с этим предложением в столицу Византии отправился сам Г., возможно, рассчитывая (помимо политического влияния Витовта) на свои связи при патриаршем дворе. Однако попытка поставить митрополита на часть Киевского диоцеза при жизни законно возведенного ранее на кафедру иерарха вызвала скандал, и Г. «от Святейшаго Вселенскаго Патриарха Евфимия и от Божественного и священнаго збора извержен бысть из сану и проклят» (РФА. Ч. 3. С. 422. № 125). Витовт, опираясь на поддержку западнорус. епископов, направил в марте 1415 г. в К-поль послов, к-рые снова должны были требовать утверждения кандидатуры Г., угрожая, что в противном случае западнорус. епископы сами поставят митрополита. Ответ из Византии не пришел, и 15 нояб. того же года Г. был поставлен на митрополичий стол Собором епископов. Событие имело большое значение, послужив в определенной степени прологом к автокефалии Русской Церкви в сер. XV в.
Сразу после избрания Западнорусский митрополит пытался обосновать законность этого акта. Несомненно его участие (и, возможно, даже ведущая роль) в составлении Окружного послания западнорус. епископов (15 нояб. 1415), на что указывает апелляция к примеру Болгарской и Сербской Церквей (АЗР. Т. 1. С. 33-35. № 24); не исключена также причастность Г. и к созданию тогда же Окружного послания на ту же тему вел. кн. Витовта (Там же. С. 35-36, № 25). Одновременно Г. попытался расширить свой диоцез за счет великорус. епархий. В послании вел. кн. Тверскому Иоанну Михайловичу, составленном тогда же и также имевшем характер окружного (ГИМ. Муз. № 1209. Л. 226-227), Г. титулует себя «митрополитом Киевским и всея Руси», извещает адресата о своем избрании и обязанности молиться за него. Неизвестно, были ли отправлены подобные послания др. влиятельным рус. князьям (напр., рязанскому) и светским властям Новгорода и Пскова (летописи об этом молчат). Это вполне вероятно, но роста митрополии, подвластной Г., за этим не последовало. В формуляр архиерейской присяги рус. епископов в сер. XV в. (после провозглашения Русской Церковью автокефалии) были внесены слова: «Отрицаюся и проклинаю Григориева Цамблакова раздрания, якоже есть проклято» (Дончева-Панайотова. 2004. С. 59).
Примирение Г. с К-польским Патриархатом произошло достаточно скоро. Патриарх Иосиф II, вступивший на престол в мае 1416 г. и получивший от митр. Фотия «писание» о действиях Г., подтвердил решение своего предшественника, заверил московские церковные и светские власти, что «никако да не будет от нас послабление» в отношении самозваного Киевского митрополита, и сообщил, что судом патриаршего Синода Г. был предан «по извержению в отлучение и в проклятие» (РИБ. Т. 6. № 40; ГИМ. Муз. № 1209. Л. 218-219, 221 об.- 222). Слова патриарха подтвердил в одновременно отправленных посланиях митр. Фотию и вел. кн. Василию I Димитриевичу и имп. Мануил II Палеолог (ГИМ. Муз. № 1209. Л. 223 об.- 224, 224 об.- 225). Однако Патриархия и император, нуждаясь в военной помощи в борьбе против турок и в материальной поддержке, не были заинтересованы в обострении конфликта с Литвой и Польшей. По свидетельству Густынской летописи, патриарх Иосиф в конце концов признал избрание Г. (Fijałek J. Biskupstwa greckie w żiemiach ruskich od połowy XIV w. na podstawie żrodel greckich // Kwartalnik historyczny. Lwów, 1897. S. 51). Эти сведения позднего укр. летописца косвенно, но надежно подтверждаются данными источников по истории Констанцского Собора (они также свидетельствуют, что признание К-полем избрания Г. произошло до поездки Г. в Германию): в речи, к-рую митрополит произнес перед папой, он назвал имп. Мануила «своим сиятельным господином» («serenissmus dominus meus» - Acta Сoncilii. 1923. Р. 166), а в хронике Ульриха Рихенталя отмечено присутствие на литургии, к-рую служил Г., членов визант. посольства («zwen Hertzogen von Kriechen» - Richental. 1882. P. 139).
Митр. Григорий Цамблак причащает верующих. Гравюра (Richental U. Concilium zu Constanz. Augsburg, 1483. P. LXXI) (РГБ)
Поездка западнорус. церковной делегации во главе с Г. на Констанцский Собор состоялась по инициативе светских правителей Польши и Литвы и со стороны правосл. духовенства носила в значительной степени вынужденный характер. Mитрополит не был сторонником локальной церковной унии. Его позиция в отношении соединения Церквей достаточно четко изложена в приветственной речи папе Мартину V и в обращенном к участникам Констанцского Собора «Слове похвальном иже у Флорентии и у Костентии Собору», принадлежность к-рого перу Г. убедительно обосновал Яцимирский (Яцимирский. 1904. С. 194 и сл.; слова «у Флорентии» добавлены позднейшим переписчиком). Г. предлагает созвать Собор, на к-ром ученые мужи с обеих сторон обсудили бы различия в вероучении 2 Церквей (Acta Concillii. 1923. Р. 166). В «Слове похвальном...» он превозносит мудрость отцов Собора, призывая их отказаться от поношения противной стороны и собраться для братской беседы, «любомудро, а не любопрительно, апостольски, а не фарисейски», и тогда Бог «подвигнет обоя страны в собрание... да по первых отец преданию обновете благочестивое исповедание веры». Позиция Г. в данном случае находится в полном согласии с традиц. к тому времени постулатом правосл. стороны, тогда как папа и его советники были решительными противниками дискуссии по вопросам вероучения (см.: Gill J. Le concile de Florence / Trad. M. Jossua. Tournai, 1963. Р. 37-41). В речи Г., первоначально написанной, вероятно, по-гречески, но сохранившейся в лат. пересказе, встречается ряд выражений, характерных для католич. традиции, напр. именование папы «истинным наместником Иисуса Христа», однако, как предполагал еще Яцимирский и убедительно показал Э. Ликовский, это не отражает позиции автора, а принадлежит переводчику текста на латынь - доминиканскому мон. греч. происхождения, активному стороннику унии Андрею Хрисовергу (Яцимирский. 1904. С. 199; Likowski E. Kwestya unii Koscioła wschodnego z zachodnim na soborze Konstanckim // Przegłąd kościelny. 1906. T. 9. S. 174; см. также: Naumow. 1996. S. 73, 77-78).
То обстоятельство, что Г. прибыл на Собор в Констанц лишь 2 года спустя после его созыва и своего возведения на митрополичью кафедру, свидетельствует, что решение об этой поездке было принято после длительных споров о том, на каких условиях западнорус. духовенство согласится участвовать в Соборе. В письме папе Мартину V от 1 янв. 1418 г. польск. кор. Владислав (Ягайло), извещая понтифика о выезде митрополита на Собор, употреблял очень осторожные формулировки о целях поездки: Г. едет, чтобы предложить и обсудить возможные пути и способы соединения своей паствы с католич. Церковью (Codex epistolaris Vitoldi. 1882. Append. S. 1030). Ранее в послании отцам Собора Владислав и Витовт писали, что правосл. духовенство противится этому соединению, т. к. не желает вторичного крещения (Monczak J. Florentine Ecumenism in the Kyivan Church. R., 1987. P. 154, 156). 18 янв. 1418 г. Г. со свитой прибыл в Констанц (Richental. S. 133, 136; Acta Сoncilii. 1923. P. 164) и 25 февр. был торжественно принят папой Мартином V, перед к-рым в присутствии имп. Сигизмунда I произнес приветственную речь. Источники не сообщают, было ли Г. произнесено «Слово похвальное...», обращенное к отцам Собора.
Можно считать установленным, что с идеей заключения локальной унии Г. не выступал ни перед папой, ни перед Собором (Първев Г., Банев К. Срещата на Григорий Цамблак с папа Мартин V на Събора в Констанц през 1418 г. // ИП. 1982. № 8. С. 124; ср.: Lewicki A. Sprawa unii kościelnej za Jagiełły // Kwartalnik historyczny. 1897. S. 334-335). На это косвенно указывает и отсутствие обвинений Г. в приверженности унии в рус. источниках (напротив, летописный рассказ, помещенный под 1417 во мн. сводах, рисует его горячим ревнителем Православия, призывающим вел. кн. Витовта оставить «лятскую веру» - ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 418; Т. 27. С. 267-268, 341-342; др. летописи), и включение его исповедания веры в великорус. рукописи (вплоть до Великих Миней Четьих). Под 1418 г., не называя точной даты, летописи сообщают о возвращении митрополита в Литву (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 426; Т. 25. С. 244). Хроника Рихенталя свидетельствует, что все «духовные и светские господа из Королевства Польши, Литвы и Руси» уехали из Констанца после закрытия Собора, к-рое состоялось 23 апр. (Richental. 1882. S. 150). О дальнейших примерно полутора годах жизни Г. источники молчат.
Согласно известиям ряда рус. летописей (НПЛ. С. 412; ПСРЛ. Т. 24. С. 180; Т. 25. С. 244 и др.) и сходной по содержанию (но без указания места смерти) записи в рукописи б-ки мон-ря св. Павла на Афоне (Стоjановић. Записи. Књ. 3. С. 47, № 4951), Г. скончался зимой 1419/20 г. «на Киеве», вероятно во время морового поветрия. О смерти митр. Григория «Македонца» (!) сообщает также (без указания даты) послание Владислава (Ягайло) папе Мартину V, выражающее скорбь по поводу того, что умер человек, по словам польск. короля, желавший унии, при помощи к-рого ее легко было бы осуществить (Liber cancellariae Stanislai Ciołek / Hrsg. J. Caro. W., 1875. T. 2. N 72). Версия, выдвинутая еп. Мелхиседеком и развитая Яцимирским, по к-рой Г. не умер в означенном году, а оставил кафедру и тайно удалился в Молдавию, принял схиму с именем Гавриил в Нямецком в честь Вознесения Господня мон-ре и прожил еще ок. 30 лет, занимаясь книгописанием, к наст. времени окончательно оставлена. Ее недостоверность убедительно обосновал Э. Турдяну (Turdeanu. 1946); в особенности же это стало ясно после обнаружения рукописи (РГАДА. Ф. 196. Оп. 1. № 1494; см.: Каталог славяно-русских рукописных книг XV в., хранящихся в РГАДА. М., 2000. С. 119-122, № 28), написанной и подписанной Гавриилом в 1412/13 г., т. е. не только ранее предполагаемого ухода Г. в Молдавию, но даже еще до избрания его митрополитом (Constantinescu R. Manuscrisele slavo-române de la Arhivele Centrale din Moscova CGADA // Revista archivelor. Bucur., 1976. N 53(38). P. 13). Не является обоснованным мнение И. Б. Грекова, согласно к-рому Г. не умер зимой 1419/20 г., а вынужден был оставить митрополию и удалиться в изгнание (Греков И. Б. Вост. Европа и упадок Золотой Орды (на рубеже XIV-XV вв.). М., 1975. С. 291-310); оно по сути повторяет гипотезу Яцимирского с той лишь разницей, что бывш. митрополит, по этой версии, отбыл не в Молдавию, а в неизвестном направлении.
В книжной традиции XVI-XVII вв. заметны признаки смешения Г. с соименным ему учеником и преемником митр. Исидора (см. Григорий, митр. Киевский). Последний именуется в поздних источниках «Болгарином», возможно, под влиянием указаний на болг. происхождение Г. В то же время появление в заглавии единственного списка «Слова похвального...» отцам Констанцского Собора добавления «у Флорентии» (т. е. Ферраро-Флорентийского) указывает на то, что это сочинение Г. у книжников XVI в. ассоциировалось (вероятно, тематикой) с личностью более позднего митрополита-униата. «Добрым и ревностным униатом» именуется Г. в полемических сочинениях, вышедших из-под пера приверженцев Брестской унии в XVII в. (Каткуте. 1998. С. 61-12).
Митр. Григорий Цамблак на богослужении. Гравюра (Richental U. Concilium zu Constanz. Augsburg, 1483. P. LXX) (РГБ)
Раннее изображение («портрет») Г. сохранилось на миниатюрах в оригинале хроники Рихенталя (завершена в 1425-1430), в ее более поздних списках и в древнейшем издании (Аугсбург, 1483). Здесь Г. представлен в архиерейском облачении и митре, с окладистой черной бородой; на гербовом щите помещен двойной крест сложной формы (об этом гербе см.: Бегунов Ю. К. Гербът на Григории Цамблак // Език и лит-ра. 1973. № 4. С. 66-71; он же. Древний герб Болгарии и «Хроника Констанцского Собора» Ульриха Рихенталя // Ссл. 1974. № 2. С. 59-65). На миниатюрах Лицевого летописного свода посл. трети XVI в. (Остермановский 2-й т.- БАН. 31.7.30. С. 1659-1677) Г. достаточно условно изображен в виде старца с окладистой длинной бородой, сначала в монашеских одеждах, а после избрания - в архиерейском облачении (с митрополичьим белым клобуком).
Литературное наследие Г.
весьма велико, он один из самых плодовитых и популярных правосл. слав. авторов XIV-XV вв. Его перу достоверно принадлежат 2 пространных и 2 проложных Жития (мч. Иоанна Нового Сучавского и кор. Стефана Дечанского), 2 службы (им же), Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы из Тырнова в Видин и Сербию (а также, вероятно, одна из редакций службы этой святой), 2 похвальных слова своим учителям и наставникам (св. патриарху Евфимию и митр. Киприану), послание вел. кн. Тверскому Иоанну Михайловичу, 2 приветственные речи (папе Мартину V и отцам Констанцского Собора).
Основную часть лит. наследия Г. составляют похвальные и торжественные слова на церковные праздники триодного и минейного циклов и поучения на тему христ. (в частности, иноческой) жизни. В наст. время известно не менее 25 проповедей Г. 18 из них входит в состав разных списков «Книги Григорий Цамблак»: «Слово о Божественных тайнах» (приурочено к 20 дек.), «О усопших и о еже яко странни жити на земли», «О иноческом житии, яко ангелом подобитися», Похвальное слово прп. отцам в Сырную субботу, Слово похвальное 40 мученикам Севастийским, Слово в Неделю вербную (нач.: «Паки Спас в Иерусалим входит»), «Слово в Великий четверг о предании Господа Бога и Спаса нашего и о Иуде», «Слово в Великий пяток, о еже узрите Живот ваш висящ пред очима вашими и на еретики», Слово на Вознесение Господне, Слово на Рождество прор. Иоанна Предтечи, Похвальное слово апостолам Петру и Павлу, Похвальное слово прор. Илии, Слово на Преображение Господне, Слово на Успение Пресв. Богородицы, Слово на Усекновение главы св. Иоанна Предтечи, Слово на Рождество Пресв. Богородицы, Слово на Воздвижение Креста Господня, Похвальное слово вмч. Димитрию Солунскому. Кроме того, сюда относятся не входящие обычно в состав авторских сборников Похвальное слово первомч. Стефану, написанное Г., по всей очевидности, в серб. период его жизни, созданное в молдав. период Слово в Неделю цветоносную (нач.: «Вчера убо, любимицы, в Вифанию слышахом пришедша Господа»), относящиеся к тому же времени беседы «О посте и слезах» и «О милостыне и нищих», написанные в разное время Похвальные слова вмч. Георгию: анонимное, атрибутированное Яцимирским Г. (нач.: «Вчера, любимици, светлый Воскресения праздновахом праздник»), с именем в заглавии «Григория, мниха и презвитера, игумена обители Пантократоровы» (нач.: «Великое некое и чюда полно мужьство») и обнаруженное Ю. К. Бегуновым с именем «Григория, архиепископа Российского» (нач.: «И вси убо мученическаго лика и иже по Христе подвизи и страдания»),- а также краткое поучение о прощении грехов (Бегунов Ю. К. Малоизвестные и неизвестные сочинения Григория Цамблака // Bbl. 1978. Т. 5. С. 318-319; Дончева-Панайотова. 2004. С. 304-306, 573).
Помимо этого исследователи атрибутируют Г. ряд анонимных сочинений. Таковы «Поучение ко всем православным христианам», относимое к молдав. периоду творчества писателя (Constantinescu R. Un sermon anonyme et l'activité litteraire de Grégoire Camblak en Moldovie // Études balkaniques. 1976. N 2. P. 103-113), Слово похвальное о страданиях вмч. Димитрия Солунского, предисловие к Лествице (Бегунов. Малоизвестные и неизвестные сочинения. С. 311-322), молитва новопоставленного архиерея (Стефанов П. Неизвестно произведение на Григорий Цамблак // Търновска книжовна школа. 1984. Т. 3. С. 161-169). Нек-рые тексты (преимущественно малые), такие как отдельные толкования на Псалтирь в западнорус. рукописях (Попов Н. П. Рукописи Московской Синодальной (Патриаршей) б-ки. М., 1905. Вып. 1: Новоспасское собр. С. 1-2, 9, 143, 149-150; Бегунов. Малоизвестные и неизвестные сочинения. С. 320-322) и на Апостол (Дончева-Панайотова. 2004. С. 300-304, 571), стихира на Успение (см. ниже), носящие в списках XVI-XVII вв. имя Г., в реальности могут быть извлечениями из его сочинений, сделанными позднейшими книжниками (см., напр.: Калугин В. В. Андрей Курбский и Иван Грозный: (Теорет. взгляды и лит. техника древнерус. писателя). М., 1998. С. 89-90).
Проблема с датировкой (и вслед. этого с локализацией) учительных и торжественных слов Г. состоит в том, что автор на протяжении жизни (в соответствии с саном и занимаемым положением) именовал себя по-разному («мнихом», «иеромонахом», «мнихом и пресвитером», «(бывшим) игуменом монастыря Пантократор», «игуменом Плинарийского («Плинаирского») монастыря», «архиепископом Российским», «митрополитом Киевским и всея Руси»), при этом в заголовках одних и тех же текстов в разных списках могут стоять разные определения. Исходными, по всей вероятности, должны быть варианты с наиболее скромным титулованием, поскольку трудно представить понижение (в отличие от повышения) статуса автора при переписке его сочинений. Большинство учительных и похвальных слов было написано Г., очевидно, в молдав. период жизни, когда он являлся офиц. проповедником «великой молдовлахийской церкви».
Митр. Григорий Цамблак. сборник слов. 2-я пол. XIV в. (РГБ. Ф. 199. № 31. Л. 4)
Плодовитость Г. как писателя и обширность его лит. наследия послужили причиной для необоснованной атрибуции ему ряда разножанровых и разновременных сочинений. Так, канонист А. С. Павлов в споре с Е. Е. Голубинским высказывался в пользу принадлежности Г. полемического «Стязания с латиною» (Павлов А. С. О сочинениях, приписываемых рус. митр. Георгию: (Открытое письмо Е. Е. Голубинскому) // ПО. 1881. Т. 1. Февр. С. 344-353), приписываемого в заголовке Георгию, митр. Киевскому. К. Мечев предпринял попытку атрибутировать Г. «Сказание о Зографских мучениках» (Мечев К. Безыменен ли е старобългарският Расказ за Зографските мъченици? // Лит. мисъл. 1968. № 3. С. 106-113); неубедительность этого наглядно продемонстрировал Б. С. Ангелов (Григорий Цамблак не е автор на «Расказа за зографските мъченици» // Там же. 1968. № 5. С. 119-121).
В то же время нет достаточных оснований сомневаться в авторстве Г. в отношении службы мч. Иоанну Новому, как некогда считал Яцимирский (Григорий Цамблак. 1904. С. 457; ср.: Кожухаров. 2004. С. 183-191), и применительно к Житию кор. Стефана Дечанского, как это делал Е. П. Наумов (Наумов. 1963; ср.: Мечев. 1969. С. 111-112; Житие на Стефан Дечански. 1983. С. 11), и к Житию Иоанна Нового, как полагает ныне Томсон (Томсън. 2001).
Как церковный писатель (и прежде всего как проповедник) Г. является представителем тырновской книжной школы 2-й пол. XIV-XV в. с характерным для нее стилем «плетения словес», воспитанным на стилистике болг. переводов этого времени и лит. творчестве старшего современника и учителя - патриарха св. Евфимия. Сочинения Г. обнаруживают знакомство автора с широким кругом греч. и слав. лит-ры, начиная с творений святителей Иоанна Златоуста и Григория Богослова, нередко используемых Г. в качестве образцов (см.: Наумов А. Е. За литературно-естетическите възгледи на Григорий Цамблак // Търновска книжовна школа. 1984. Т. 3. С. 51-56; Кенанов Д. Топика в произведенията на Григорий Цамблак // Там же. С. 144-150; он же. Творчески връзки между патриарх Евтимий и Григорий Цамблак // Там же. 1994. Т. 5. С. 51-52).
Г. в полной мере воплотил характерный для правосл. слав. культуры кон. XIV-XV в. тип писателя-космополита, способного действовать и творить в любой области правосл. мира. В Житиях святых Стефана Дечанского и Иоанна Нового он полностью отождествляет свои интересы с интересами страны, в к-рой живет и пишет, выступая в одном случае серб. агиографом, а в другом - родоначальником славяно-молдав. лит-ры. Это отнюдь не исключает у Г. патриотизма (выражающегося, в частности, в скорби о погибшей родине) и чувства правосл. слав. единства, запечатленных в Повести о перенесении мощей прп. Параскевы (содержащей идею перехода славы Болгарии в Сербию), в Похвальном слове патриарху св. Евфимию и в Слове надгробном митр. Киприану. В Житиях Г. выступает прежде всего как агиограф, а не как исторический писатель - его цель заключается в создании образа идеального святого, что особенно заметно на примере кор. Стефана Дечанского, превратившегося под пером болг. книжника в идеального правителя-исихаста и борца с «латиномудрствующими». В слав. гимнографии Г. (наряду с Сербским патриархом св. Ефремом) возродил акростих, причем в написанных им службах (святым Стефану Дечанскому и Иоанну Новому) он применил двойной, или пересекающийся, акростих: фразовый по тропарям песней канона и именной («подпись») по богородичнам.
Хуже всего сохранилось эпистолярное наследие Г., но его авторство следует предполагать в отношении ряда текстов, не носящих его имени. Наряду с единственным известным личным посланием Г. вел. кн. Тверскому Иоанну Михайловичу (1415) перу Г. в значительной степени принадлежат и одновременно написанные Окружное послание западнорус. епископов и отчасти Окружное послание вел. кн. Витовта (см. выше). Критическое издание собрания сочинений Г. подготовлено в наст. время Бегуновым.
Совокупная рукописная традиция сочинений Г. исчисляется сотнями списков (даже если не брать в расчет старообрядческие списки XVIII-XIX вв.). В разных ветвях слав. рукописной традиции XV-XVII вв. сочинения Г. представлены неравномерно, что определяется спецификой межслав. и славяно-молдав. лит. связей в данный период. В ресавских списках этого времени, принадлежащих общей болг. и серб. традиции, известны Житие св. Стефана Дечанского и служба ему, Похвальное слово первомч. Стефану, Повесть о перенесении мощей прп. Параскевы и 1-е (анонимное) Похвальное слово вмч. Георгию. Присутствие в 2 сборниках Владислава Грамматика (в т. ч. в Рильском Торжественнике (Панегирике) 1479 г.) Похвального слова вмч. Димитрию Солунскому с определением Г. в заглавии как архиеп. Российского заставляет предполагать локальные и непродолжительные контакты писца или скриптория с рус. традицией, возможно через посредство Афона. В славяно-молдав. списках (старшие из к-рых связаны с деятельностью книгописца Гавриила) помещен ряд торжественных (включая Похвальное слово патриарху Евфимию Тырновскому) и учительных слов (хотя нет списков «Книги Григорий Цамблак»), житийный и гимнографический материал ограничен текстами, связанными с мч. Иоанном Новым.
Наиболее полно творческое наследие Г. представлено в совокупной восточнослав. традиции, где отсутствуют (либо пока не найдены) Похвальные слова первомч. Стефану и вмч. Георгию (3-е). Здесь заметны региональные варианты (напр., Похвальные слова патриарху Евфимию и отцам Констанцского Собора неизвестны в великорус. списках, а Слово надгробное митр. Киприану, Житие кор. Стефана Дечанского и служба ему не встречаются в западнорус. рукописях) и разница в судьбе созданных Г. памятников церковного красноречия, с одной стороны, и агиографических и гомилетических сочинений - с другой. Торжественные и учительные слова бытовали на Руси почти в прижизненных списках (сб. РНБ. Погод. № 1026). Корпус негомилетических сочинений, созданных Г. в Молдавии и Сербии (жития, повесть и службы), попал на Русь значительно позднее - не ранее рубежа XV и XVI вв. (Турилов А. А. К вопросу о периодизации русско-южнослав. лит. связей XV-XVI вв. // Руско-балкански културни връзки през Средновековието. София, 1982. С. 68-74).
Лит. талант Г. признавали и его противники - в летописном некрологе о нем сказано: «Книжен зело, изучен... книжней мудрости всяцей из детства, и многа писаниа сотворив, остави» (ПСРЛ. Т. 11. С. 235). Его авторский сборник имел широкое распространение, известно не менее 10 списков XV-XVII вв., преимущественно великорус. происхождения (Дончева-Панайотова. 2004. С. 246-281). Большинство сочинений Г., имеющих календарную приуроченность (за исключением Похвальных слов патриарху Евфимию и митр. Киприану - последнее, впрочем, указано в оглавлении), были включены под соответствующими числами в состав Великих Миней Четьих митр. Макария; исповедание веры и «Книга Григорий Цамблак» целиком помещены в некалендарном дополнении под 31 июля (Казакевич А. Н. Произведения старинной болг. лит-ры в Четьях-Минеях митр. Макария: (К изуч. новгородского наследия ВМЧ) // Руско-балкански културни връзки през Средновековието. София, 1982. С. 156-157; Дончева-Панайотова. 2004. С. 67-68).
Сочинения Г. достаточно рано и широко начинают использоваться рус. книжниками. В наст. время в связи с уточнением времени жизни прп. Епифания Премудрого (Лифшиц А. Л. О датировке Стихираря из б-ки Троице-Сергиевой лавры // Хризограф: Сб. ст. к юбилею Г. З. Быковой. М., 2004. Вып. 1. С. 96-101) и создания нек-рых его сочинений (Кучкин В. А. О времени написания Слова похвального Сергию Радонежскому Епифания Премудрого // От Др. Руси к России Нового времени: Сб. ст. к 70-летию А. Л. Хорошкевич. М., 2003. С. 407-419) уместно поставить вопрос о возможном влиянии на стиль лит. трудов прп. Епифания похвальных слов Г. Несомненно влияние Окружного послания западнорус. епископов 1415 г., в создании к-рого принимал участие и Г., на «Сказание о Болгарской и Сербской Патриархиях», служащее своеобразным предисловием к рус. спискам Кормчей книги XV-XVI вв. (с нек-рыми изменениями «Сказание...» вошло в печатное издание) и призванное обосновать право Русской Церкви на автокефалию, к-рое датируется в наст. время 60-ми гг. XV в. (см.: Белякова Е. В. Обоснование автокефалии в рус. Кормчих // Церковь в истории России. М., 2000. Вып. 4. С. 139-161; ср.: Щапов Я. Н. Южнослав. полит. опыт на службе у рус. идеологов XV в. // Bbl. 1966. Vol. 2. P. 199-214). Митр. Феодосий (Бывальцев) использовал похвальные слова Г. апостолам Петру и Павлу и прп. отцам в Сырную субботу при создании своей Похвалы верховным апостолам.
Наиболее активно рус. книжники обращались к сочинениям Г. (прежде всего агиографическим и гимнографическим) в кон. XV - 1-й пол. XVI в., в первую очередь в Иосифовом Волоколамском в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ре. Прп. Иосиф Волоцкий использовал посмертные чудеса кор. Стефана Дечанского, в к-рых повествуется о наказании святым мирских властей, творивших насилие в отношении его обители, в трактате о неприкосновенности монастырских имуществ и в послании к И. И. Третьякову (Наумов Е. П. Из истории рус.-серб. средневек. связей: (Второе Житие Стефана Дечанского в сочинениях Иосифа Волоцкого) // УЗ Ин-та славяноведения АН СССР. М., 1963. Т. 26. С. 45-47; Дончева-Панайотова. 2004. С. 318-320). Слово надгробное митр. Киприану, не получившее широкого распространения в рукописной традиции, было использовано прп. Иосифом в Послании к вельможе Иоанну, написанном в 1494 г. по поводу смерти волоцкого кн. Бориса Васильевича (Бегунов Ю. К. Григорий Цамблак и Иосиф Волоцкий // Palaeobulgarica. 1991. N 1. С. 82-85), позднее послужило образцом и одним из источников для надгробного слова самому св. волоколамскому игумену, написанного ок. сер. XVI в. его племянником Досифеем (Топорковым). На рубеже 2-го и 3-го десятилетий XVI в. Житие св. Стефана Дечанского было использовано как источник по серб., болг. и визант. истории XIV в. в Русском Хронографе (Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975. С. 183), составленном, по всей вероятности, в Иосифовом Волоколамском мон-ре Досифеем (Топорковым). Очевидно, в 30-x гг. XVI в. значительная часть Жития св. Стефана Дечанского была включена в виде 2 повестей в состав чудес свт. Николая Мирликийского, вошедших в Великие Минеи Четьи митр. Макария (Никольский Н. К. Материалы для повременного списка рус. писателей и их сочинений (X-XI вв.). СПб., 1906. С. 380-382, 531). Вскоре после 1539 г. пространное Житие Иоанна Нового послужило основным источником Жития нмч. Георгия Нового Софийского, написанного новгородским свящ. Илией (см. статьи Георгий Новый Кратовский, Георгий Софийский Новейший), а служба ему, составленная Василием (в монашестве Варлаамом), почти целиком повторила службу мч. Иоанну, написанную Г. (Калиганов И. И. Георгий Новый у вост. славян. М., 2000. С. 52-132, 406-459). Вероятно, во 2-й четв. столетия (очевидно, в связи с канонизационными Соборами 1547, 1549 гг.) на основе принадлежащего перу Г. пространного Жития Стефана Дечанского было создано рус. проложное Житие (Турилов. 1983. С. 23).
В 3-й четв. XVI в. инок суздальского Спaco-Евфимиева мон-ря Григорий использовал Похвальное слово Г. прп. отцам в Сырную субботу при написании Похвалы всем святым, в Российской земле просиявшим. Вероятно, уже в XVI в. на основе Слова Г. на Успение была создана стихира «цамблачна» на тот же праздник, обычно считающаяся творением самого Киевского митрополита (см.: Ундольский В. М. Замечания для истории церк. пения // ЧОИДР. 1846. Кн. 3. Отд. 3. С. 4-6). Ок. 1-й трети XVII в. (не позднее 1630) написанная Г. служба св. Стефану Дечанскому с небольшими изменениями (не затрагивающими даже акростиха-«подписи» в богородичнах) была приспособлена для литургического прославления вел. кн. Владимирского Георгия (Юрия) Всеволодовича (Кожухаров. 2004. С. 189-191). Не позднее сер. XVII в. выполнена переделка (с сохранением имени автора в заглавии) Похвального слова апостолам Петру и Павлу, приуроченная к празднику Поклонения веригам ап. Петра (Дончева-Панайотова. 2004. С. 283-291). В XVII в. неизвестные по имени украинско-белорус. книжники переработали Слова Г. на Великую пятницу и вмч. Димитрию Солунскому (Сивкова (Илиева). 1983. С. 17-18; Дончева-Панайотова. 2004. С. 282-283). Свт. Димитрий (Туптало), митр. Ростовский, использовал Житие Иоанна Нового Г. в т. 4 (июнь-авг.) «Книги житий святых» (К., 1705; см.: Кенанов. 1997. С. 229).
Не позднее 2-й пол. XVI в. упоминание сочинений Г. (вероятно, «Книги Григорий Цамблак») - «Григорие, архиепископ Российский» - включается на Руси в одну из редакций «Индекса истинных книг» (т. н. исихастскую), где символично помещается между творениями св. Евфимия, патриарха Тырновского, и митр. Фотия. В 1644 г. еще одна редакция «Индекса», прямо упоминающая «Григория Цамблака», была опубликована в Москве в составе «Кирилловой книги» (Грицевская И. М. Индексы истинных книг. СПб., 2003. С. 81, 84, 98-99, 134, 186, 206). В старейшем рус. библиографическом труде - «Оглавлении книг, кто их сложил», составленном Сильвестром (Медведевым) в 70-80-х гг. XVII в., отмечено 9 произведений Г. (Ундольский В. М. Сильвестр Медведев, отец славяно-рус. библиографии // ЧОИДР. 1846. Кн. 3. С. XIX-XXI).
Сочинения Г. достаточно рано попали в печать. Служба св. Стефану Дечанскому была издана Б. Вуковичем в Венеции в 1536-1538 гг. в составе Минеи праздничной («Сборника») и переиздавалась во всех кириллических изданиях Сербляка ([Рымник], 1761; Венеция [на тит.: М.], 1765; Белград, 1861). Фрагменты Жития Стефана Дечанского («чудо о царе Стефане Сербском») многократно публиковались в составе сборника, включавшего службу свт. Николаю Мирликийскому, его Житие и чудеса, и в Прологе (Никольский. Материалы для повременного списка. С. 380, 531; Петровић Д. Jедна мало позната прерада Цамблаковог Житиja Стефана Дечанског // Научни састанак слависта у Вукове дане. Београд, 1985. [Књ]. 14/1: Методиjе Солунски, 885-1985. С. 189-193; Кенанов. 1997. С. 228-229). Похвальное слово прп. отцам в Сырную субботу было издано в Москве в 1647 г. в составе Соборника из 71 слова, Похвальное слово прор. Илии издавалось в составе Пролога начиная с 1660 г. «Служба, житие и чудеса Николы» и Соборник 1647 г. неоднократно переиздавались в XVIII - нач. XIX в. старообрядцами (Кириллические издания старообрядческих типографий кон. XVIII - нач. XIX в.: Кат. / Сост.: А. В. Вознесенский. Л., 1991, по указ.).
«Мучение Иоанна Нового» было переведено на румын. язык митр. Варлаамом и издано в 1643 г. в Яссах в составе Торжественника («Карте ромънск де въцътръ дмниче(л) престе а(н) ши ла пра(з)ниче пърътещи ши ла свъ(т)ци мари»; см.: Петков Г. «Мъчение на св. Йоан Нови Белградски» от Григорий Цамблак в превод на румънски език от митр. Варлаам // Търновска книжовна школа. 1984. Т. 3. С. 119-126). В XVII - нач. XIX в. сочинение неоднократно переводилось на греч. язык: Александрийским патриархом Николаем (Никифором), Мелетием Сиригом, К-польским патриархом Каллиником III (1757) и Никодимом Святогорцем (Гонис Д. Новогръцки преводи-варианти на «Мъчение на Йоан Нови Белградски» от Григорий Цамблак // Там же. С. 138-143).
Созданные Г. житийные тексты в XV-XVII вв. оказали заметное воздействие на развитие молдав., серб. и рус. искусства. В Молдавии были созданы драгоценная чеканная рака для собора в Сучаве (XV в.) с клеймами на сюжеты Жития мч. Иоанна Нового (Voinescu T. Un chef-d'œuvre de l'orféverie moldave ancienne: La chasse dorée de Saint Jean-le-Nouveau // Révue roumaine d'histoire de l'art. Bucur., 1965. Vol. 2. P. 41-52) и неск. фресковых циклов (в притворах соборов мон-рей Воронец (1547) и Сучевица (нач. XVII в.) и епископской церкви г. Роман (1648)), посвященных мучению святого (Luţia J. Legenda Sf. Ioan Cel Nou dela Suceava in frescurile din Voroneţ // Corbul Cosminului. Bucur., 1924. Vol. 1. P. 79-354; Бакалова E. Цамблаково «Мъчение на св. Йоан Нови» в румънската монументална живопис от XVI-XVII вв. // Palaeobulgarica. 1991. N 4. C. 56-77). В Сербии ок. 1577 г. изограф и гимнограф Лонгин написал для Дечанского мон-ря житийную икону кор. Стефана с 17 клеймами (Шакота М. Зограф Лонгин - сликар и књижевник XVI в. // Стара српска књижевност / Приред. Ђ. Трифуновић. Београд, 1965. С. 533-540; Ђурић В. Икона св. краља Стефана Дечанског. Београд, 1985). В 3-й четв. XVI в. в Москве независимо от серб. образцов были сделаны иллюстрации к пространным эпизодам из Жития кор. Стефана, включенные в чудеса свт. Николая Мирликийского (РГБ. Больш. № 15. Л. 212-234 об.) и в хронографические статьи 2-го Остермановского тома Лицевого летописного свода (Бегунов Ю. К. «Житие Стефана Дечанского» Григория Цамблака в России: повествование «в лицах» // Palaeobulgarica. 1989. N 1. С. 53-66). Сцена возвращения свт. Николаем зрения королю-мученику встречается (в виде одного или неск. клейм) в росписях 1640-1641 гг. ц. Николы Надеина в Ярославле и в ряде рус. житийных икон XVII в.
